Тахрир... как символ свободы
Инок59
На площади Тахрир опять волнения,
Восстал свободы алчущий народ.
Не терпит рабства он и унижения,
И от того я верю без сомнения,
Правителя достойного найдёт.
А ведь хватило массам малой искры,
Когда марионетка чуя власть,
Чужие приказания и мысли,
Ради амбиций иль простой корысти,
Делать законом жизни принялась.
Как сердце ноет милая Россия,
Когда смотрю на *загнанный* народ.
Как оседлал нас *избранный* мессия,
Под лозунгом * ну Вы же все просили*,
Ползучей диктатурой к власти прёт.
Мы раньше всё на Африку кивали,
Мол, там необразованный сброд.
Но за правленье хунты мы в финале,
И от *банановых* республик поотстали,
И от *паденья* оторопь берёт.
Что ещё надо нам до осознания?
Враг внутренний мешает нам дышать.
Нам злобу бы сменить на покаяние,
Но по суду воздать всем за *деяния*.
Чтоб *популизм* на совесть не сменять.
У нас извечно, *то понос, то золотуха*,
Но тяжесть *бремени* ложится на народ.
А *избранным* все стоны наши глухи,
Последнее отымут у старухи,
Когда ж ворам дадим мы укорот???
Когда себя почувствуем народом,
Чтобы не гнуться перед пришлым *мудрецом*,
Доколе доверять будем *уродам*,
Что узурпировали совесть и СВОБОДУ,
Мы ГРАЖДАНЕ или рабы, в конце концов???
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Царский чертог - Александр Будовский У некоторых произведений есть аудио, видео и фото дополнения, которые опубликованны на моём сайте. http://nadejda.elitno.net/
Поэзия : 2) Огненная любовь вечного несгорания. 2002г. - Сергей Дегтярь Это второе стихотворение, посвящённое Ирине Григорьевой. Оно является как бы продолжением первого стихотворения "Красавица и Чудовище", но уже даёт знать о себе как о серьёзном в намерении и чувствах авторе. Платоническая любовь начинала показывать и проявлять свои чувства и одновременно звала объект к взаимным целям в жизни и пути служения. Ей было 27-28 лет и меня удивляло, почему она до сих пор ни за кого не вышла замуж. Я думал о ней как о самом святом человеке, с которым хочу разделить свою судьбу, но, она не проявляла ко мне ни малейшей заинтересованности. Церковь была большая (приблизительно 400 чел.) и люди в основном не знали своих соприхожан. Знались только на домашних группах по районам и кварталам Луганска. Средоточием жизни была только церковь, в которой пастор играл самую важную роль в душе каждого члена общины. Я себя чувствовал чужим в церкви и не нужным. А если нужным, то только для того, чтобы сдавать десятины, посещать служения и домашние группы, покупать печенье и чай для совместных встреч. Основное внимание уделялось влиятельным бизнесменам и прославлению их деятельности; слово пастора должно было приниматься как от самого Господа Бога, спорить с которым не рекомендовалось. Тотальный контроль над сознанием, жизнь чужой волей и амбициями изматывали мою душу. Я искал своё предназначение и не видел его ни в чём. Единственное, что мне необходимо было - это добрые и взаимоискренние отношения человека с человеком, но таких людей, как правило было немного. Приходилось мне проявлять эти качества, что делало меня не совсем понятным для церковных отношений по уставу. Ирина в это время была лидером евангелизационного служения и простая человеческая простота ей видимо была противопоказана. Она носила титул важного служителя, поэтому, видимо, простые не церковные отношения её никогда не устраивали. Фальш, догматическая закостенелость, сухость и фанатичная религиозность были вполне оправданными "человеческими" качествами служителя, далёкого от своих церковных собратьев. Может я так воспринимал раньше, но, это отчуждало меня постепенно от желания служить так как проповедовали в церкви.
